Аппарат Илизарова.

Аппарат Илизарова - это устройство, которое представляет своеобразный корсет для костей и используется для их сращивания, назван в честь автора изобретения.

Аппарат Илизарова широко и эффективно используется во многих разделах клинической медицины. Например, в травматологии, амбулаторной и детской ортопедии.

Аппарат Илизарова представляет собой динамическую конструкцию для чрескостного (наружного) остеосинтеза, которая состоит из 2 и более колец, соединенных подвижными штангами, и их Х-образно перекрещивающимися спицами из нержавеющей стали, зафиксированными на кольцевых опорах.

На рисунке показана типичная схема аппарата Илизарова.

История аппарата Илизарова.

История новой эры в ортопедии началась в 1951 году, когда на предновогоднем собрании Курганского научного медицинского общества Гавриил Абрамович Илизаров представил своё изобретение - «аппарат для остеосинтеза».

У этого важнейшего изобретения, которое позволило многим людям вернуться к нормальной жизни, была своя непростая история.

Непростой путь доктора Илизарова.

Илизаров Гавриил Абрамович работал травматологом в Курганской областной больнице, где часто имел дело с переломами костей, и проблемами при сращивание костей.

В начале 1950 года, Гавриил Илизаров размышляя над тем, как наиболее эффективно проводить лечение при переломах, придумал аппарат для фиксации, чтобы можно было ходить на сломанной ноге, пока она заживает.

Нога выше перелома пронзается стальной спицей. Через верхний отломок кости спицу проводят медицинским сверлом - дрилем. Потом вторая спица, под прямым углом к первой. Спицы вкручиваются в кольцо, как в обод велосипедного колеса, и натягиваются. Другое кольцо приделывают к нижнему отломку. Под контролем рентгена хирург манипулирует кольцами, сопоставляет отломки по форме, и стягивает кольца между собой нарезными стержнями. При ходьбе стержни принимают на себя вес больного. Функция ноги не страдает. Никакой атрофии, пролежней, нарушений кровообращения. Сжатие костей усилено, кость срастается скорей, койка освобождается быстрей. Вроде бы всё безупречно.

Илизаров сделал набросок такого устройства и показал своему знакомому Григорию Николаеву, который работал слесарем на трикотажной фабрике. Сделали модель. Илизаров часто советовался с заводскими конструкторами, изучил учебник сопромата, всё заново просчитал. Григорий Николаев и его приятель слесарь Николай Рукавишников сделали кольца и спицы.

Недавний пациент Илизарова токарь Иван Калачёв выточил стержни и гайки. Так от первого эскиза до готового к применению аппарата прошло больше года.

В отделении, где работал доктор Илизаров, нашлось немало желающих первым испробовать на себе новый аппарат. Илизаров остановил свой выбор на 30 летней Марии Крашаковой, она показалась доктору самой несчастной. Из-за неправильно сросшегося перелома Мария 15 лет - полжизни - передвигалась на костылях. Крашакова уже давно утратила веру в своё выздоровление, согласилась на эксперимент «для очистки собственной совести».

Два дня после операции Илизаров дежурил у постели Крашаковой. Осложнений нет. На третьи сутки она встала, прошлась на костылях. Через неделю пошла без них. Через три недели рентген показал полное восстановление, линии сращивания почти не видно.

Илизаров снял аппарат и отправил Марию в родной Макушинский совхоз. От железнодорожной станции Крашакова прошла пешком до дома 9 километров. Нога не подвела!

В этом же, 1951 году, Илизаров еще 8 раз применил свой аппарат. Переломы, ложные суставы, замедленная консолидация, неправильное срастание - везде успех. Доклад Гавриила Илизарова вызвал у курганских коллег удивление и восхищение.

Главный хирург Курганской области Яков Витебский, сам новатор, сказал: «Дерзай, Гавриил, мы тебя поддержим».

На следующий год Илизаров опробовал дистракцию, постепенное раздвигание колец по мере срастания. Ногу хромого пациента удалось удлинить на 11,5 сантиметров. Здесь потребовалась помощь учёных.

Илизаров представил аппарат в свердловском травматологическом институте ВОСХИТО: объясните, что здесь происходит с регенерацией кости, нервов, кровеносных сосудов. Биологи принялись за дело, почуяв открытие. Минздрав выдал авторское свидетельство на аппарат, официально разрешил его применение. Всё шло неплохо до 1956 года, когда Илизаров впервые выступил на крупной конференции, куда съехались врачи из разных областей.

На конференции консервативные коллеги набросились на Илизарова с критикой: какая надобность поднимать больного на третий день? Какое может быть костное сращение за 18 суток? А как же 3-4 месяца в гипсе?
Раздражал их именно малый срок излечения.

Одни говорили «удивляюсь, но не подражаю», а другие советовали завышать время: почему три недели? Полтора-два месяца уже очень хорошо.
Чтобы доказать способность костей расти на миллиметр в день, Илизаров разработал для свердловских учёных опыты на собаках. В 1959 году Владимир Стецула, который их проводил, доложил на съезде в Харькове, что костная ткань при постепенной дистракции в аппарате регенерирует с той же скоростью, что кожа. Перелом - та же рана, и может заживать так же быстро, как мягкие ткани!

Эта новость рассердила руководство ЦИТО, головного ортопедического института в Москве. Не то чтобы они возражали против открытия законов роста костной ткани. Но такие важные мощи должен обретать возможно римский папа на Ватиканском холме, а не безвестные монахи в лесной обители. Вокруг директора ЦИТО Мстислава Волкова сложилась могущественная группа влияния, которую в Кургане прозвали «московские друзья».

Помешать Илизарову в Кургане лечить людей «московские друзья» не могли. Ну и пусть усатый знахарь балуется своими железками… ни клиники, ни журнальных статей, ни экспериментальной базы ему не видать.

Несмотря на отсутствие поддержки Министерства здравоохранения, Илизаров в Кургане жил и работал достаточно хорошо. Его влиятельные (на местном уровне) пациенты помогли ему получить отдельную двухкомнатную квартиру и купить машину «Волгу» ГАЗ-21. Его травматологическое отделение на 30 коек собрало команду молодых полных энтузиазма врачей. Все из разных городов, даже из Москвы, приехали изучать его методику лечения, прочитав газетные публикации об аппарате.

Сподвижники Илизаровав, помогли ему открыть новый биологический закон, о котором Илизаров доложил на первом Всесоюзном съезде травматологов-ортопедов в 1963 году: дозированное растяжение стимулирует рост и регенерацию тканей. По идее, под такую проблему нужно было создать новый институт, но эту идею его «московские друзья» опять тихонько проигнорировали. Какие бы чудеса ни творил Илизаров в своей больнице, снабжалась она как заштатная.

Из-за нехватки белья и скученности в таких больницах свирепствовал антибиотико-резистентный стафилококк. Погибло несколько пациентов, в том числе и в отделении Илизарова. Этого терпеть было нельзя. Мало того, что каждый пациент был произведением искусства. Не хватало ещё, чтобы враги прознали и заявили, будто «аппарат убивает». Гавриил Абрамович решился на политическую манифестацию.

Илизаров собрал рваные штопаные простыни и пижамы, и пришёл с ними в областной комитет КПСС. Оттолкнул милиционеров, дежуривших у кабинета первого секретаря обкома, и вывалил все эти лохмотья к ногам главы региона.

Это сработало! Курганским обкомом партии было принято решение поддержать работу медиков новаторов. С бельём стало - полегче. И ещё помогли наладить первое некустарное производство аппаратов (прежде их делали по своей инициативе в неурочное время знакомые Илизарова - слесари и токарь). Для этого вышли на Красногорский механический завод, который изготавливал фотоаппараты «Зенит», танковые прицелы и космическую оптику.

Несколько лет аппараты Илизарова изготавливали только там, но очень малыми партиями.

Распространение чрескостного остеосинтеза было немыслимо без производства, а его блокировали сразу несколько ведомств в союзе с ЦИТО, который визировал промышленное производство только собственных аппаратов, напоминавших илизаровские.

Изобретатель сначала думал, что «друзья» хотят присвоить его лавры. Но нет, «московские друзья» делали свои аппараты лишь для галочки: не развивали методик их применения, и массовый выпуск этих конструкций приводил лишь к захламлению больничных складов.

Сподвижники Илизарова переживали от такой явной несправедливости, а он был весел и в ус не дул: «Не бывает так, чтобы люди не хотели себе добра. Не понимают сегодня - завтра обязательно поймут».

В это время Илизарова решили пригласить для работы в Москву. Но Илизаров решил остаться в Кургане и продолжить научную работу со своими учениками. Раз в полгода его научная группа рождала новую методику лечения остеосинтезом ещё одной патологии.

Минздрав преобразовал коллектив Илизарова в Проблемную лабораторию, для которой областные власти отвели два этажа новой городской больницы в Кургане. Все достижения лаборатории подбирались в диссертацию Илизарова., защищённую им в 1968 году. Когда Гавриил Илизаров, в 1968 году, доложил её в Пермском мединституте, учёный совет присудил ему звание кандидата наук, а потом, после перерыва - сразу доктора.

«Московские друзья» как могли мешали публикациям Илизарова в центральных медицинских журналах, но не могли заблокировать провинциальную прессу. Корреспонденты на местах, обречённые годами раздувать новости из ничего, изголодались по настоящим героям и любили писать об Илизарове. Их материалы рождали слухи, из которых сложился миф: «Где-то далеко, за уральскими горами и лесами, живёт доктор-кудесник. Он открыл какое-то чудо, и за это начальство его не жалует. Попасть к нему трудно, зато лечит он всё».

Этот миф очень помогал Илизарову: пациенты прибывали к нему с неколебимой верой в исцеление, что уже хорошо.

Кто не мог приехать, писал жалобы в Минздрав, а то и выше. В ответ на жалобы из Москвы и Ленинграда в Курган ехали главные хирурги. Возвращались потрясённые увиденным.

Минздрав СССР преобразовал проблемную лабораторию в филиал ленинградского НИИ травматологии.  В Кургане решено было построить клинику, способную принять большое количество безнадёжных пациентов. Но стройка шла вяло, а Минмедбиопром с производством аппаратов вообще не торопился. У Волкова официально спросили, как он относится к Илизарову. «Отношусь нормально, но у Гавриила Абрамовича не было, нет, и никогда не будет академической школы». В переводе это значило: «Я в Москве, и пациенты у меня соответствующие. А вам на местах желаю успеха в лечении пролетариата подручными средствами».

Так оно и продолжалось, пока в Москве не попал в аварию шестикратный рекордсмен мира по прыжкам в высоту, чемпион СССР, Европы и Мира, член ЦК комсомола Валерий Брумель.

Валерий Брумель был легендарной личностью в Советском спорте, и этот трагический случай с ним был известен всем и каждому.

Дело было так. Брумеля подвозила на мотоцикле его знакомая мотогонщица. Показывая своё умение, она разогналась до 100 километров в час. Перед этим прошёл дождь. На выезде из-под моста переднее колесо оказалось на мокром асфальте, тогда как заднее было ещё на сухом. Мотоцикл вильнул, гонщица и пассажир вылетели из седла.

Девушка попала на мягкий грунт и не получила ни царапины, а Брумель с размаху ударился ногой о бетон так, что не сразу отыскал свою правую ступню. Она висела на коже и связках. В Клинике Склифасовского ногу Брумелю собрали, а потом начались множественные, но безуспешные операции. За два с половиной года 25 малых операций и 7 больших, многие в ЦИТО. Результат: укорочение ноги на 3,5 сантиметра, тугоподвижность голеностопа, плохо сросшийся перелом (о прыжках - забыть). А еще остеомиелит: гниение заражённой кости с перспективой ампутации ноги. Случай совсем безнадёжный!!!

Валерий Брумель был в отчаяние и депрессии, и тут в ЦИТО нашёлся изменник, который рассказал Валерию Брумелю о докторе Илизарове, начертил схему его аппарата и убедил поехать в Курган, если ему хочется сохранить ногу.

Илизаров принял Брумеля на лечение, и справился с накопившимися проблемами Валерия проведя одну-единственную операцию.

Илизаров разрубил Брумелю большеберцовую кость в двух местах, зачистил поражённые остеомиелитом отломки, и установил свой аппарат. Проведя при помощи аппарата постепенную дистракцию удлинил известному спортсмену ногу, убрав хромоту.

Уже через день после операции Валерий Брумель на костылях прошёл 60 шагов, чтобы посмотреть по телевизору передачу «КВН». Через две недели он ходил уже с палкой, через месяц гонял вокруг больницы на велосипеде. Через 4 с половиной месяца аппарат сняли.

Через 8 месяцев Валерий Брумель снова прыгал, уже на 2 метра 5 сантиметров.

Валерий Брумель справедливо считал доктора Илизарова своим спасителем, был ему очень благодарен, и где мог говорил о его методике лечения и таланте. По радио, в газетах, давал интервью иностранным корреспондентам. Буквально продюсировал фильм Элема Климова «Спорт, спорт, спорт», где показана история его лечения и возвращения в прыжковый сектор. Наконец, Брумель привёл к Илизарову второго знаменитого пациента Дмитрия Шостаковича.

Известный советский композитор Дмитрий Шостакович тяжело болел с 1958 года. У него немела вся правая половина тела. Чтобы играть на рояле, Шостаковичу приходилось брать правую руку в левую и класть её на клавиатуру. Он опасался, что руки откажут на публике, и перестал выступать в концертах. Кости стали необычайно ломкими. Больной всего боялся: сначала прыгать через лужи, потом подъёма по лестнице, и наконец уже любого движения. Случай сочли безнадёжным и советские, и западные врачи. Поставили диагноз «боковой амиотрофический склероз». То есть ждать отказа дыхательной мускулатуры осталось недолго.

Министерство культуры запросило мнение Илизарова. Тот с полным правом ответил, что не его профиль.

Но Валерий Брумель верил в Илизарова, и взял в союзники верного друга Шостаковича виолончелиста Мстислава Ростроповича, который уверял, что склероз Шостаковича - в основном «на нервной почве».

Организовали встречу Илизарова с Шостаковичем, якобы для разовой консультации. Илизаров с первого взгляда определил, что Ростропович прав, и пригласил композитора для лечения в свою лабораторию.

Специально для Дмитрия Шостаковича была устроена неврологическая палата. Построили шведскую стенку для упражнений, провели даже городской телефон. Не нашлось только линолеума, чтобы застелить пол. Линолеум не продавали в магазинах!

Шостакович приехал в Курган 25 февраля 1970 года и остановился в гостинице. Его сопровождал Ростропович, который сотворил чудо. Дал концерт, одна контрамарка - и линолеум появился. Чего не добыли даже контрамаркой, так это лечебного питания. В Кургане было плохо с продуктами, поэтому жена Шостаковича раз в три дня летала самолётом в Москву, и привозила продукты оттуда.

Илизаров при лечение сделал ставку на гимнастику и внушение, что всё будет хорошо (при этом раз в три дня по рекомендации неврологов Шостаковичу делали инъекции новейших препаратов). Нагрузка ежедневно возрастала. К лету композитор уже сам забирался в автобус, играл с больными детьми в футбол, а главное - снова мог музицировать. Удавались даже быстрые этюды Шопена.

Зная, как Шостакович тоскует по музыке, Ростропович организовал в Кургане музыкальный фестиваль. Когда прибыли музыканты, оказалось, что строительство илизаровского филиала стоит, потому что нет кирпича. Ростропович рассказывал так: «10 апреля 1970 года я приехал в Курган навестить Шостаковича вместе с оркестром свердловской филармонии под руководством Павермана. Была пятница. Когда мы ехали, по дороге повсюду были плакаты «Все на ленинский субботник!»».

Субботник был не простой, а посвященный столетней годовщине со дня рождения В.И.Ленина. Ростропович отправился к начальнику треста Курганжилстрой: «Говорю ему: “Завтра мы с оркестром приедем на субботник, будем работать на законсервированном здании илизаровского центра. Дайте нам 200 пар рукавиц, кирпич, раствор, дайте нам крановщика!” А он - мне: “Где же я возьму всё это?” Я ему в ответ: “В Москве я скажу, что вы сорвали мне субботник!” Этот начальник гнал всю ночь грузовики с кирпичом».

Шостакович поправился и написал Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу восторженное письмо с просьбой дать Илизарову орден Ленина - высшую государственную награду за заслуги в трудовой деятельности. И орден немедленно присудили! То была пощёчина Волкову, у которого такой награды не было. Мало того, Шостакович в больнице говорил с главой Советского комитета ветеранов войны Алексеем Маресьевым (эту встречу устроил Брумель). Прославленный лётчик и герой «Повести о настоящем человеке» помог вывести Илизарова на деловое и дружеское общение с членом Политбюро, курирующего медицину. Тогда это был Александр Шелепин.

На ковёр к Шелепину вызвали руководителей всех ведомств, которые от Илизарова отмахивались, главного редактора журнала, который его не печатал, и Волкова. Директор ЦИТО и редактор «заболели», прислали заместителей. После неприятного для всех этих лиц допроса Шелепин зачитал заранее заготовленное решение Политбюро. Курганский филиал преобразуется в самостоятельный институт. На его оснащение и строительство нового большого корпуса выделяются колоссальные деньги: 18 миллионов рублей. Илизаров получает настоящую медицинскую империю - 1300 сотрудников и столько же коек. Грандиозный виварий для опытов, самые современные измерительные и аналитические приборы.

В новом институте под руководством Илизарова оперативно организовали плановую научную работу, подготовили к защите десятки новых диссертаций, организовали массовое производство аппаратов, и начали обучение врачей со всех концов СССР и стран соцлагеря. Слава о докторе Илизарове и его уникальном аппарате достигла западных стран.

В 1978 году доктору Илизарову Гавриилу Абрамовичу за заслуги в области медицины присудили Ленинскую премию. И уже никто не оспаривал его огромный вклад в развитие медицины!

Но ещё более благодарны Гавриилу Илизарову – простые люди, которым доктор Илизаров и его аппарат подарили радость нормальной жизни!

В наше время аппараты Илизарова успешно и эффективно применяются врачами практически всех стран!

Аппарат Илизарова. История аппарата Илизарова.

Женский сайт: Я-самая-красивая.рф (www.i-kiss.ru)